30 октября - День памяти жертв политических репрессий

С увеличенной черно-белой фотографии, что висит в квартире В. А. Фомичевой, смотрят лица её родителей – Николая Григорьевича и Варвары Андреевны Мертиковых.

— Вот такими были наши мама с папой, - говорит 84-летняя Валентина Александровна, с нежностью вглядываясь в родные лица, - нелегкую жизнь они прожили, такое пережили, что даже нам, их детям, вспоминать тяжело, а они все перенесли, потому что любили друг друга и нас, верили, надеялись на лучшее. И до конца дней были вместе. Красивой парой были родители: мама, в девичестве Бондаренко, зеленоглазая и черноволосая украинка, а папа – настоящий русак: голубые лучистые глаза, русые волосы, спокойные неторопливые движения. Мама у нас с 1914 года, отец на полгода моложе – с 1915- го.
В начале 1937 года колхозники с. Савельевка Александр Мертиков и Варвара Бондаренко поженились и стали жить в многодетной семье мужа. Младшая сестра Александра училась в Самаре (в 1935 году этот город переименовали в Куйбышев), трое старших братьев и сестер уже имели свои семьи, поэтому молодожены поселились в доме отца Александра Мертикова, Григория Егоровича. Жили как все: работали от зари до зари в колхозе, в личном хозяйстве двух коров держали. Молодые были счастливы своей любовью, вскоре после свадьбы супруга сообщила мужу радостную весть о том, что они сами станут родителями.


Счастливая жизнь семьи закончилась ненастным ноябрьским днём 1937 года. Без каких-либо видимых причин вдруг были арестованы Григорий Егорович и его сын Александр. Тяжелым выдалось расставанье, неожиданно, как снег на голову, свалилась беда на семью.
А хуже всего была неизвестность. За что? Почему? Чего ждать дальше?

Ни на один из этих вопросов не находили ответов испуганные и заплаканные женщины, одна из которых носила под сердцем ребёнка. В доме, где ещё недавно было так уютно, обжито и спокойно, вдруг поселились тоска и уныние. Женщины вздрагивали от каждого стука и даже шороха. Они ждали своих мужчин, ожидали вестей от них.

И вскоре дождались…
По обвинению в антисоветской пропаганде тройкой при УНКВД был приговорен к высшей мере наказания Григорий Егорович Мертиков. Приговор был приведен в исполнение в г. Пугачев 9 декабря 1938 года.

— Мама говорила, что дедушку расстреляли через 10 дней после ареста, - говорит Валентина Александровна, - почему такая спешка? В чем он был виноват? Как говорится, история об этом умалчивает. А Александр Григорьевич по постановлению тройки при Управлении народного комиссариата внутренних дел по Саратовской области от 29 ноября 1937 года был обвинен в проведении антисоветской агитации и приговорён к 7 годам лишения свободы.

Отбывать наказание 22-летний савельевец был направлен в Рыблаг (Волгалаг). Так называлась система исправительно-трудовых лагерей с центром в посёлке Переборы под Рыбинском. Этот лагерь был открыт в 1935 году для обеспечения строительства Углического и Рыбинского гидроузлов.
На 1 января 1936 года в лагере содержалось 19420 заключенных, а когда А. Г. Мертиков был переправлен к месту отбытия наказания (в начале 1938 года), здесь уже было более 73 тысяч зеков и соответственные условия жизни: уровень смертности рос год от года и достиг к 1942 года 22,5 процентов, то есть в Волголаге умер каждый четвертый заключенный. Варвара Андреевна верно ждала супруга. 2 июня 1938 года она родила девочку, которую назвала красивым городским именем Валентина. Семья перебралась в районный центр. Жили сначала на Шанхае, а потом переехали на Песчанку. Валентина Александровна не помнит, переписывались ли родители или нет. Во всяком случае, в семейном архиве нет весточек из Волголага.


— По всей видимости, мама с папой не писали друг другу писем, - предполагает дочь, - они оба невеликие грамотеи были. Я думаю, что они просто верили друг другу и жили с надеждой на лучшее будущее. Не помнит В. А. Фомичёва и начала войны. И не потому, что память плохая. Просто на момент нападения фашистов было ей всего 3 годика.

— Когда наша семья переехала в Горный, то мама пошла работать на шахту, - продолжает свой рассказ Валентина Александровна, - я же всё время была с бабушкой, в детский сад не ходила. Бабушка очень любила меня, и я в ней души не чаяла.

Кем работала Варвара Андреевна? Может быть, сцепщицей или вагонщицей? Или сигнальщицей? Дочь тоже не знает, она лишь твёрдо уверена в том, что мать работала на подземных работах, ведь на пенсию она вышла на льготных основаниях в возрасте 45 лет. Александра Григорьевича осудили на 7 лет, но в Волголаге он пробыл на год больше. Почему? Ответа на этот вопрос мы не нашли. Вернулся он домой ранней осенью 1946 года, когда Валя была уже первоклассницей. Она с недоумением рассматривала незнакомого молодого мужчину, о котором мама и бабушка сказали, что это её отец и его надо называть словом «папа». Девочка в первое время дичилась отца, а короткое слово «папа» произнести просто не могла!

— Мама с бабушкой нарочно пошлют меня за отцом в летнюю кухню. Говорят: «Иди, позови папу обедать!». А я подойду к нему и стою, как истукан, не могу ни словечка вымолвить, - вспоминает Валентина Александровна. Но со временем отношения отца с дочерью наладились, родная кровь взяла своё! Александр Григорьевич устроился работать на шахту, которую в посёлке называли «Пугачевская» и принялся за хозяйственные дела. На Песчанке Мертиковы построили саманную землянку, сарай, погреб.
Затем землянку обложили – получился дом.
Этот покосившийся маленький домик с кривыми окошками уцелел и до сегодняшних дней. Подворье заросло деревьями и стало почти непроходимым.

— Мы с мужем иногда навещаем старое «семейное гнездо» Мертиковых, - говорит Валентина Александровна, - и будто возвращаемся мысленно в то далекое время, когда по двору важно ходили гуси и утки, а в сарае мычала корова. Родители были людьми работящими! В 1947 году у Варвары Андреевны и Александра Григорьевича родился сын, названный Геннадием.
В 1949-м году семья Мертиковых стала многодетной: у Вали и Гены появился младший брат Коля. Николай Александрович, который тоже присутствовал на нашей встрече с Валентиной Александровной, вспоминает: «Отец и мать были людьми исключительной доброты.

Казалось бы, 8 лет заключения должны были озлобить отца, но этого не произошло. Он говорил всегда: «Я Сталина не виню. Он далеко и высоко, а вот на своих в обиде. Какой из меня агитатор – антисоветчик?». Папа был молчуном, любителем рыбалки. Пойдет на рыбалку, да еще попутно камыша для коровы нарежет. С мамой они жили душа в душу, и мы, дети, чувствовали себя счастливыми».

Но недолго продолжалась спокойная и счастливая жизнь семьи Мертиковых. Обычным будним днём беда без стука зашла в маленький домик Мертиковых.

На шахте случился обвал, в штреке в это время находились люди, поэтому не обошлось без жертв. Тяжелая глыба придавила Александра Григорьевича, сломав ему позвоночник. Когда завал был расчищен, шахтер ещё дышал, и местные медики срочно вызвали санавиацию. — Я помню, что меня взяли с урока и сказали, чтобы я срочно шла домой, - говорит Валентина Александровна, - я испугалась и побежала домой. Вскоре папу на носилках погрузили на борт и отправили в Саратов. Полгода врачи областного центра вели борьбу за жизнь и здоровье своего пациента. Они сделали всё, что могли, но травма была слишком тяжелой, поэтому А. Г. Мертиков остался инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Ноги плохо слушались своего хозяина, и о работе пришлось забыть.

19 апреля 1957 года постановлением президиума Саратовского областного суда он был реабилитирован, но это запоздалое признание невиновности не сильно обрадовало Мертикова. Хорошо, что власти признали свою ошибку, но разве вернёшь эти годы, наполненные лишениями, непосильным трудом, страхом за семью?

— Папе была назначена пенсия по инвалидности в размере 65 рублей. Необходимо было каждый год ездить на ВТЭК в Саратов, чтобы «подтверждать» инвалидность. Только по достижении пенсионного возраста он получил пожизненную инвалидность, - продолжает свой рассказ старшая дочь Мертиковых, - в 45 лет ушла на пенсию мама. Ей сначала платили чуть больше тридцати рублей. Так мы и жили впятером на эти жалкие крохи...

Но родители никогда не жаловались, не завидовали тем, кто жил лучше. Они были счастливы друг с другом.

А. Г. Мертиков умер 14 апреля 1986 года. Ему исполнился 71 год.

Вдова пережила мужа на 14 лет и умерла в день своего 85-летнего юбилея. Но живы родители в памяти детей. Свет их добрых душ, тепло их любви продолжают согревать Валентину, Геннадия, Николая.

— Каждое утро подхожу к фотографии родителей, здороваюсь с ними, - говорит Валентина Александровна, - вижу их глаза и ощущаю их присутствие.
Трудная судьба выдалась на их долю, но достойно прошли они по жизни и нас также воспитали!