Анна Николаевна - педагог, прошедший войну, рассказала о своем тяжелом детстве

С   А. Н. Дудаковой мы знакомы уже полвека, ведь в нашей школе почти все учителя и ученики знали друг друга. Педагогом Анна Николаевна была строгим, требовательным, и её побаивались не только ученики начальных классов, которых она учила, но и ребята   постарше.      

И, хотя, в «добреньких» учитель Дудакова никогда не числилась, многие из тех, кого она учила читать и писать, избрали для себя педагогическое поприще.

И по сей день работают в МОУ «СОШ п. Горный» ученицы Анны Николаевны: В. И. Забродина, В. П. Филичкина, С. Н. Карпунцова, О. Т. Пацейко.

Всю жизнь А. Н. Дудакова была человеком принципиальным, остро чувствующим несправедливость, открыто выражающим свою жизненную позицию. Говорить правду, отстаивать свою точку зрения, бороться за торжество справедливости – этому её учили и дома, и в школе, эти качества педагог пыталась воспитать у своих учеников, которых за почти четыре десятка лет работы в школе, у Анны Николаевны – сотни. Она частенько перебирает старые фотографии, вспоминает «своих» девчонок и мальчишек, которые уже давно стали взрослыми… С многими из них ветеран педагогического труда поддерживает отношения до сих пор, судьбы других ей известны только понаслышке.

А ведь каждому из них она отдала частичку себя: своих знаний, своего труда, своей души...

И сейчас, на 94-м году, Анна Николаевна возвращается в мыслях к верстам своей жизни, к детству и юности, что пришлись на годы Великой Отечественной войны. А. Н. Дудакова имеет статус вдовы участника Великой Отечественной войны, но она, одновременно относится к поколению тружеников тыла. Ее отец, Н. Е. Улюшкин, погиб в боях за Родину, а мама, П. Е. Улюшкина,   ковала победу на колхозном   поле.

— Летом 1941 года мне было 13 лет, - говорит Анна Николаевна, - я только что окончила 6-й класс Больше-Сакмыковской неполной средней школы. И была одной из 4-х «ударников» в своем классе (так называли в те годы ребят, которые учились на «пятерки» и «четверки»). Девочка страшно гордилась тем, что на линейке, посвященной окончанию учебного года, ей за хорошую учебу вручили десятилинейную керосиновую лампу со стеклянным абажуром («пузырем»).

Аня Улюшкина была в то время счастливым человеком: рядом родители, младший брат, друзья, а какие прекрасные учителя! До сих пор она с восторгом рассказывает о своем классном руководителе И. Г. Долотине, Человеке и Учителе с большой буквы.

— Иван Григорьевич был из семьи артистов. Сам пытался пойти по стопам родителей, но не прошел по конкурсу и поступил на 9-месячные курсы учителей, после окончания которых и приехал в наше село – рассказывает Анна Николаевна, - он учил нас любить родной край, его природу, культуру, русский язык. Я помню, как он с ранней весны начинал нас водить на экскурсии по окрестностям села, в лес. Между Большой Сакмой и Сулаком было огромное поле тюльпанов: почти черных, красных, белых, желтых. Иван Григорьевич не разрешал нам рвать большие букеты. «Достаточно 15 штук, надо сохранить эту красоту для потомков», - говорил Учитель. А какие спектакли ставил Долотин силами созданного им драматического кружка! В основном, мы ставили пьесы А. Н. Островского. Я была бессменным суфлёром, и справлялась со своими обязанностями хорошо. Однажды я попросила Ивана Григорьевича, чтобы он мне дал роль Катерины в «Грозе», но Учитель очень тактично вышел из положения. «Найди суфлера, Аня, - сказал он, - а там уж и Катерину репетируй». Так и не получилось из меня актрисы... А еще не могу забыть, как классный руководитель рассказывал нам после уроков «Два капитана» В. Каверина.

Рассказчиком он был удивительным, и мы слушали, затаив дыхание.  

Судя по рассказу Анны Николаевны, её отец, Николай Егорович Улюшкин, был человеком очень умным, дальновидным, серьезно относящимся к воспитанию детей – погодков.  

— Отец был по тому времени неплохо образован. 2 года проучился в Всесоюзной сельскохозяйственной школе, осуществлявшей подготовку председателей колхозов, но вынужден был прервать учёбу из-за болезни отца, а потом так и не восстановился, работал продавцом в сельпо. Папа очень любил читать и приучал к чтению нас с братом, выписывал газеты не только для себя, но и детские, покупал нам много книг, - вспоминает А. Н. Дудакова, - жили мы очень хорошо, но война всё поломала в один миг…

35-летнего Николая Егоровича Улюшкина призвали из запаса на 6-й день после начала войны. Мобилизованных отправили в Пугачев, где происходило формирование части. Жена, Пелагея Емельяновна, (она была на два года моложе Николая Егоровича), взяв детей, тоже поехала в Пугачев, оставив хозяйство на родственников.

— Мы жили на частной квартире, варили на таганке еду себе и отцу, и по очереди относили «узелки» с провизией, - продолжает своё повествование дочь Николая Егоровича, - мобилизованные проходили учения, было очень много неразберихи, никто точно не знал, когда будет отправка на фронт…  

Так уж совпало, что проводы Н. Е. Улюшкина выпали на «дежурство» дочери. 15 августа 1941 года – этот день навечно сохранился в памяти Анны Николаевны, удручающим было зрелище 56 вагонов с широкими дверьми («телячьи» называли их в народе), вороха соломы на полу и два паровоза: один впереди, другой позади состава.

В один из таких вагонов и зашёл Иван Егорович, до последнего момента не выпускавший из своей руки ладошку дочери. Аня, которой через полтора месяца должно было исполниться 14 лет, непрестанно плакала. Что-то подсказывало ей, что отца она больше никогда не увидит.

От нервного потрясения девушка заболела. У неё началось сильное сердцебиение, мучил озноб. В августовскую жару она замерзала в зимнем пальто. Пелагея Емельяновна, чтобы как-то развеять внимание дочери, увести её хотя бы на время от мыслей об отце, стала брать с собой Аню на плантацию.

Перемены коснулись не только семьи. Из школы на фронт ушли директор Д. Д. Разумов, учитель математики Н. С. Гарин, биолог Н. И. Мохначев, учитель рисования К. И. Зайцев. Им, как и отцу Ани Улюшкиной, уже не суждено было вернуться назад.

А вот И. Г. Долотина, у которого было неважное зрение, врачи долгое время «браковали», но «терпение и труд всё перетрут» - в конце концов он добился своего.

Ушли на фронт не только учителя, но и недавние выпускники школы.

Совсем молодыми пали в боях с фашистами двоюродные братья А. Улюшкиной – Василий и Григорий Лобыкины.

— Многие мои одноклассники не пришли в сентябре 1941 года в 7-й класс, - с горечью говорит Анна Николаевна, - они пошли работать в колхоз. Мои подруги Лиза Земцова и Аня Ерохина поступили на курсы трактористов, ведь мужчин в селе почти не осталось. Мы, учащиеся школы, не оставались в стороне от общего дела и тоже работали не только во время каникул, но и после уроков в колхозе «Наш полюс».

Старшеклассников задействовали на самых различных работах, подчас очень трудоёмких.

— Невыносимо трудно было, - вздыхает моя собеседница, - но мы верили, что только общими усилиями можно победить фашистов.

Так, одной из самых тяжелых работ была уборка шляпок подсолнечника. Осенью не хватало рабочих рук, поэтому подсолнушки срезали зимой, стоя по пояс в снегу. Мороз ли, ветер ли, а мы с серпами в руках убираем урожай…

Подросткам доверяли отвозить зерно на Рукопольский хлебоприемный пункт (элеватор). Впереди колонны ехал дед на специально обученном быке, а за ним на личных коровах везли мешки с зерном школьники. В каждом мешке – 4 ведра. Бесценный груз надо было не только доставить на элеватор без потерь, но и выгрузить, а затем поднять на второй этаж.

— Я-то ещё высокая была, - продолжает делиться воспоминаниями А. Н. Дудакова, - а моя подруга под этим мешком и не видна была, приходилось мне и её, и мешок наверх вытаскивать.

К тому времени Аня уже знала, что отец не вернется домой: семья осенью 1941-го года получила извещение, что Н. Е. Улюшкин пропал без вести.

Правда, через некоторое время Улюшкины узнали подробности гибели Николая Егоровича от его сослуживца – жителя Корнеевки.

Тот рассказал, что в Глуховском районе Сумской области (территория Украины) их часть попала в окружение, Улюшкин был ранен в руку выше локтя, побежал, пытаясь выбраться из кольца. На следующий день, когда наши бойцы все-таки прорвали кольцо окружения, корнеевиц увидел неподвижно лежащего на земле Улюшкина. Из раны на голове у него текла кровь.  

По иронии судьбы, много лет спустя, в тех местах проходил воинскую службу внук Н. Е. Улюшкина. Отец поехал проведать сына и захотел выяснить судьбу отца, найти точное место его захоронения.

Николай Николаевич обратился к командованию воинской части с просьбой помочь добраться до села Коровино (или Коровниково?), на что получил ответ: «В такую распутицу туда даже трактор не проедет, а танк я вам дать не могу». Так и окончилась ничем эта попытка. По официальным документам и сейчас, 76 лет после окончания войны, Н. Е. Улюшкин, по-прежнему, числится без вести пропавшим.  

Для многих «война» и «голод» - слова – синонимы. Но семья Улюшкиных, даже не получая пенсии по потере кормильца, не голодала.  

Светлая голова была все-таки у Николая Егоровича! И хотя все газеты писали, что войны не будет, он умел читать между строк, понимал, что вооруженное столкновение с фашистами неизбежно. Понимал он и то, что его призовут, поэтому заблаговременно сделал запасы соли, сахара, спичек, засыпал сусеки зерном, заработанным на трудодни в колхозе. Под стать мужу оказалась и Пелагея Емельяновна. Она возила пшеницу на мельницу в Березово и заказывала мельнику сделать цельно-зерновую муку (с отрубями).

— Многие наши односельчане по привычке мирного времени мололи муку высшего сорта, - говорит Анна Николаевна, - а потом голодали.

В Большой Сакме работала только школа – «семилетка», поэтому в 1942 году А. Улюшкина продолжила обучение в Березовской средней школе. На уроки ходили пешком, а через Иргиз переправлялись на пароме. Нагрузка была огромной, ведь даже после окончания полевых работ подростки продолжали работать в колхозе. Девушки чистили клетки у поросят, а юноши убирали навоз в конских стойлах, купали лошадей. За домашние задания садились поздно вечером, чтобы утром встать еще до зари и помочь дома по хозяйству, а уж потом идти на уроки.

Всех поддерживала вера в победу. Её ждали каждый день, каждый час, но она пришла всё же неожиданно. Пришла дождливым майским днём, когда промокшие до последней нитки сакмыковские школьники ждали на берегу паром.

И   вдруг с   противоположенного берега Иргиза   кто-то крикнул: «Победа!   Занятий сегодня не будет!».

Анна Николаевна   плачет сейчас, вспоминая этот счастливый день, плакала она и тогда, почти 76 лет   назад.

Впрочем, слезы лились не только у девушек,   даже проказники – мальчишки хлюпали носами. И были в этих слезах и радость, и горе утрат, и надежда…

— Мы не пошли по домам, чтобы переодеться в сухую одежду, а сразу побежали в клуб, где уже начался митинг, - восстанавливает события давно минувшего дня в своей памяти А. Н. Дудакова, - и там все плакали, ведь горе не обошло ни одну семью.

Долгими и невыносимо трудными были годы войны, не километрами следует измерять фронтовые дороги, а вёрстами.

Вёрстами страданий, лишений, утрат, ведущими к звезде Победы.

На фото 1941 г.: ученики и учителя Больше-Сакмыковской неполной средней школы. А. Улюшкина 2-я слева во 2-ом ряду.