Переведи стрелки часов назад

— Вы легко найдёте наш дом. Идите по улице Радищева на север, увидите две березы и ель, - такую «ориентировку» дал Н. И. Кудряшов, приглашая поговорить о былом. Его дом и в самом деле я заприметила сначала благодаря двум сестрицам – березам и ели, а уж потом увидела табличку с номером.

Тихая улица вблизи террикона шахты №1, обычный дом. Но каждого, кто входит в калитку дома Кудряшовых, ожидает сюрприз. Роскошными клумбами горновцев в последние годы не удивишь, но цветник Николая Ивановича и Нины Ивановны впечатляет своей площадью (сотка, не меньше!) и восхищает разнообразием. Чего тут только нет! Царственно прекрасны розы и георгины, стойко противостоят аномальной жаре «майоры» - циннии, целую полянку заселили как-то незаслуженно позабытые цветоводами анютины глазки. А такой герани, какая буйно цветет у Кудряшовых, автору этих строк видеть ещё не приходилось: огромные пурпурные цветы практически закрывают собой листья. Живой рамкой   служат белые хризантемы, что стеной растут на границе цветника. Еще больше удивляет, что всей этой красотой ведает хозяин – немолодой уже мужчина, перешагнувший 80-летний рубеж.

— Люблю выращивать цветы, люблю их дарить. Красота! – эмоционально произносит Николай Иванович и предлагает экскурсию по огороду, где тоже есть чему удивиться.

— Рассаду сам выращиваю, - поясняет гостеприимный хозяин, - и с соседями делюсь!  

Выразив искреннее восхищение (в самом деле, такое подворье можно смело назвать образцовым!), мы с супругами Кудряшовыми присаживаемся в тени виноградной лозы и «переводим стрелки часов назад» - обращаемся к прошлому, ведь Николай Иванович и Нина Ивановна – дети войны, а их отцы сложили свои головы в боях за Родину.

— Я из многодетной семьи, - начинает свой рассказ Н. И. Кудряшов, - нас у родителей семь душ было: Мария (1928 г. р.), Константин (1930 г. р.), Федор (1932 г. р.), Вера (1934 г. р.), Анна (1937 г. р.), я родился в 1940-м, а самый младший, Иван, в 1942 году.

Отец мой, Иван Васильевич Кудряшов, родом из Корнеевки, а мама – клопихинская. Яковлева она по отцу. Семья у них крепкая до революции была, работящими Яковлевы были, жили справно. Управлялись с большим хозяйством своими силами, но всё равно признала советская власть их семью кулаческой. Скот, инвентарь, запасы зерна у Яковлевых реквизировали, но их самих не тронули. Остались жить в селе в своём доме.

Из воспоминаний матери, Анастасии Васильевны, Николай Иванович знает, что в голодном 1921 году семья Яковлевых (родители и трое взрослых детей) пешком ушли из Клопихи в Пугачев.

Многие тогда покидали родные места, спасаясь от голодной смерти. У Н. И. Кудряшова феноменальная память, и он до сих пор помнит во всех подробностях страшные рассказы матери о том, что в Клопихе племянник убил и съел родную тётку, был пойман с поличным и осуждён. Продотряды выбирали из закромов всё до зернышка, люди пухли от голода или, наоборот, превращались в ходящие скелеты. И вот по морозцу, поздней осенью, Яковлевы в поисках лучшей доли, заколотили окна и двери родной избы и ушли в Пугачёв. За дорогу родители сильно ослабли, а еды не было и здесь. Прямо на улицах лежали трупы умерших от голода людей. Когда морозы усилились, их начали складывать в штабеля, а потом хоронить в общих могилах. Старики остались в Пугачеве, а молодежь отправилась «на своих двоих» в Балаково, где и пережили самое страшное время.

Анастасия Васильевна больше не увидела своих родителей: когда они с братом и сестрой в 1922-м году вернулись в Пугачев, то не нашли никаких следов отца и матери. По-видимому, те разделили участь сотен таких же жертв голода и были похоронены в общей могиле. Так и не выяснив судьбу родителей, Яковлевы пошли в Клопиху, где их ждал неприятный «сюрприз», - за время отсутствия хозяев лихие люди разорили избу. Хорошо хоть стены да потолок остались, пришлось начинать хозяйство с нуля, но работой крестьянских детей не испугаешь! Анастасия Васильевна, ко всему прочему, была ещё и очень искусной портнихой. Шила на руках с отчетливостью швейной машинки. О её мастерстве и скромности слух далеко                за пределами села прошёл. По меркам того времени она уже в девках засиделась, когда просватал её корнеевский парень Иван Васильевич Кудряшов (1903 г. р.). В 1928 году в семье появился первый ребенок, а потом жена регулярно через 2-3 года дарила мужу то сына, то дочь. В конце 30-х Кудряшовы, у которых было уже пятеро детей, переехали из Корнеевки в только что образовавшийся колхоз «Комсомолец», где в 1940-м году и родился Николай Иванович.

— У отца смолоду был больной желудок, его и в армию поэтому не брали, а с возрастом проблемы со здоровьем только обострялись, поэтому уже не под силу было Ивану Васильевичу работать сутками в колхозе, и незадолго до начала Великой Отечественной войны переехали родители в Горный, - рассказывает Николай Иванович, - здесь отец устроился стрелком ВОХРа (ведомственной охраны) на динамитный склад.     

Весной 1942 года 39-летнего отца шестерых детей призвали. Как ни парадоксально это звучит, но у полуторагодовалого Коли картина ухода отца на фронт запечатлелась в памяти: «На нём было суконное черное пальто, а подкладка у пальто из более светлой ткани, с разводами. Отец хотел поцеловать меня, но я не дался, убежал».

Больше они никогда не встретились... Через месяц после мобилизации мужа Анастасия Васильевна родила седьмого ребенка – сына Ивана и, выписавшись из родильного отделения больницы, поехала вместе с новорожденным ребенком в Саратов, где Иван Васильевич проходил военную подготовку.

А далее линии их судеб, так счастливо пересекшиеся когда-то, навсегда разошлись: красноармеец И. В. Кудряшов погиб под стенами Сталинграда. Рядовой 587-го стрелкового полка 112-й стрелковой дивизии был убит прямым попаданием немецкого снаряда в артиллерийское орудие ( вместе с Кудряшовым погиб весь расчет орудия) в октябре 1942-го года.

У его вдовы была другая дорога, не менее трудная, чем фронтовая: надо было вырастить семерых детей, старшей из которых было 14, а младшему ещё и года не исполнилось. Государство назначило сиротам пенсию по потере кормильца – 200 рублей ежемесячно. Много это или мало, посудите сами, ведь буханка хлеба в то время стоила 5 рублей. На последние оставшиеся от мужа деньги женщина купила коровенку. Жданка была низкорослой, маленькой, да и кормить её было особо нечем, так что в молочных реках Кудряшовы не купались, но на 8 человек по стакану молока доставалось.

Только люди старшего поколения ещё помнят о сельхозналогах: держишь корову – сдай государству масло, держишь кур – сдай яйца. Какое масло, какие яйца? Дети, один другого меньше, вечно голодные галчата, а основная пища – лебеда. А зимой и лебеды нет. За неуплату налогов у Анастасии Васильевны пришли отбирать корову. Но уполномоченный, увидев измученную до предела женщину (А. В. Кудряшова страдала сердечным недугом), и ораву истощенных ребят, дал совет: «Продавайте срочно корову, а я скажу, что сегодня Жданка из стада не пришла». Так и поступили. Без коровы – кормилицы стало еще тяжелее.

Чтобы как-то помочь матери, старшая из детей, Мария, вместе со своей подругой Антониной Абрамовой устроились работать на химбазу.

Однажды, когда девушки перекатывали бочки с отравляющими веществами, произошёл несчастный случай: ядовитая жидкость пролилась прямо на ногу Маше. Её привезли домой на подводе, волдырь от ожога был от пятки до бедра.

Семья вновь осталась без кормильца. В 1946-м году 16-летний Константин был принят на шахту №1 коногоном. В мирное время на подземные работы брали с 18-летнего возраста, но после войны, когда был дефицит рабочей силы, на возраст «закрывали глаза». Правильно говорят, что «одна беда не приходит».

Всего 3 рабочих смены провел в штреке юный коногон, а на 4-й день случилась трагедия. Константин погиб на рабочем месте, ударившись головой об обвешник (так называли бревна, которые низко провисали на «потолке» штрека). Таких опасных мест в послевоенные годы на шахтах Савельевского сланцевого рудника было немало, ведь в лихие 1941-1945 –е годы ремонтные работы практически не велись.

Очевидцы ЧП рассказывали, что от удара у юноши треснул череп, часть мозга вытекла, поэтому шансов на спасение не было. На кладбище 3-й тысячи находится могила К. И. Кудряшова и там же, в овале, единственная фотография, по-видимому, увеличенная с паспорта. Наивное детское лицо. Костя, Костя, он так и не успел повзрослеть... Мария, оправившись от ожога, пошла по дороге, проторенной младшим братом: устроилась на шахту №1 табельщицей. Так как недостаток в кадрах рабочих ещё ощущался на сланцедобывающем руднике, то приходилось девушке и обязанности ламповщицы выполнять. Тяжелая работа, грязная, да ещё в три смены, а куда деваться?

Не было выбора и у Федора. Едва отметив свое 18-летие, он пополнил ряды рабочих-сланцедобытчиков. До призыва в ряды Советской Армии Ф. И.Кудряшов работал на шахте №1 подземным слесарем.

(Окончание следует)

На фото автора: супруги Кудряшовы – дети войны.